на главную
А.А. Летавет, Е.В. Тимашев
"Покорение пика Мраморной Стены" 1946г.
Массив Мраморная Стена и вершина Карлытау
В окружении обширных пустынных пространств в глубине материка Евразии, почти на равных расстояниях от Атлантического и Тихого, Северного Ледовитого и Индийского океанов, высится Тянь-шань — самая континентальная ледниковая высокогорная область. Примерно посредине Тянь-шаня, в котловине, залегает незамерзающее озеро Иссык-куль, на берегу которого, высеченный из глыбы тяньшанского гранита, высится памятник знаменитому русскому путешественнику Н.М. Пржевальскому, первому исследователю Центральной Азии. Восточнее Иссык-куля, между реками Сары-джас и Музарт (Северным и Южным) находится максимальное поднятие Тянь-шаня, его высокогорная ледниковая цитадель. Здесь возвышаются покрытые вечными снегами наиболее могучие хребты и вершины, а в глубоких долинах на широтах Рима и Поти залегают много-рукавные ледники протяжением в десятки километров. Всю эту территорию тяньшанской цитадели общей площадью более десяти тысяч квадратных километров часто называют «массив Хан-тенгри». Примерно в середине массива эффектным ориентиром, видным с различных удаленных пунктов Тянь-шаня, высится пик Хан-тенгри (6995 м)1, в 11 км к северо-востоку от него расположен пик Мраморной стены (6146 м), а в 20 км к югу — пик Победы (7439 м) — самый северный от экватора семитысячник.
В пределах СССР большая юго-западная часть массива Хан-тенгри составляет территорию Киргизской ССР, меньшая северо-восточная — территорию Казахской ССР. Спортивные группы и экспедиции советских альпинистов, начиная с 1929 г., проникали в самые отдаленные и мало исследованные районы высокогорного Тянь-Шаня.
Вид с пика Мраморной стены на север. На переднем плане северный край вершинной площадки пика Мраморной стены. На заднем плане северная оконечность Меридионального хребта. Фото Е. Тимашева.
В результате их деятельности были достигнуты выдающиеся спортивные результаты, совершены восхождения на высочайшие и труднейшие вершины Тянь-шаня: Хан-тенгри, пик Сталинской конституции, пик Нансена, Каракольский пик, пик Карпинского. Вместе с тем в этих путе-шествиях постепенно накапливались и материалы научно-исследовательского характера, имеющие существенное значение для географического познания высокогорного Тянь-шаня. Были посещены и описаны некоторые новые ледники, пройдены новые перевалы, многократно пересечены хребты, произведены с вершин и перевалов простейшие топографические исследования и панорамные съемки, позволившие исправить ряд ошибок и уточнить наши сведения о расположении и взаимосвязи некоторых хребтов и речных долин очень сложной и запутанной горной системы центрального Тянь-шаня.
В первый же год по окончании Великой Отечественной войны альпинисты снова двинулись на штурм «Небесных гор». В 1946 г. Всесоюзным комитетом по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР была организована альпинистская экспедиция на Тянь-шань. На этот раз внимание привлекла Мраморная стена.
Китайское название «Тянь-шань» означает «Небесные горы». Вплоть до первой половины XIX в. географические сведения о них можно было с трудом найти лишь в разрозненных скудных описаниях китайских путешественников, татарских и русских купцов, пересекавших Тянь-шань по немногим перевальным маршрутам. Описания эти были отрывочны и разноречивы. Только в первой половине XIX в. эта бесформенная масса сведений из различных источников, начиная с самых древних, была собрана, критически «процежена» и в систематизированном виде опубликована К. Риттером и А. Гумбольдтом.
Во второй половине прошлого столетия успеху исследования Тянь-шаня способствовало включение стран Средней Азии в состав Российского государства, а также основание Русского Географического общества (1845 г.).
Первым ученым, специально для исследовательских целей проникшим в глубь Тянь-шаня до истоков реки Сары-джас, был знаменитый русский географ П.П. Семенов. В результате путешествий в 1856-1857 гг. он дал первые достоверные сведения; о высоте снеговой границы, существовании крупных ледников, отсутствии вулканических явлений и, наконец, о выдающейся вершине центрального Тянь-шаня, пирамиде Хан-тенгри. Начиная с двух его экспедиций, географическое изучение этого края перешло «из области догадок в область фактических и научных изысканий».
После путешествий П.П. Семенова до Великой Октябрьской социалистической революции наиболее значительной по своим результатам в исследовании массива Хан-тенгри была экспедиция Г. Мерцбахера 1902-1903 гг., проведенная при содействии Русского Географического общества. Одной из основных задач своей экспедиции 1902 г. Мерцбахер поставил определение точного местоположения Хан-тенгри и его взаимосвязи с окружающими хребтами. Хан-тенгри считался тогда главной вершиной всего массива.
Свои исследования Мерцбахер начал с севера. По долине р. Баян-кол, правому притоку р. Текес, он надеялся подойти к подножию Хан-тенгри. Но, проникнув в верховья долины, Мерцбахер убедился, что видимая издалека величественная пирамида «Властелина неба» оказалась здесь загороженной высоким снежным хребтом. Вместо Хан-тенгри над долиной господствовала могучая ледяная вершина, которая после небольшого снижения на северо-запад резко оканчивалась скальным обрывом и крутым склоном. На обрыве и склоне, возвышающихся примерно на 2000 м над ледником, не могли держаться ни лед, ни фирн. Горные породы, видные с обрыва, представляли собой белые и желтые с темными полосами свиты мраморов. Этот характерный скальный обрыв и очень крутой заснеженный склон, замыкающий полукругом на протяжении километра верховья ледника, кото-рый питает р. Сары-гойноу, главный исток р. Баянкол, Мерцбахер в 1902 г. и назвал Мраморной стеной.
Его попытка совершить восхождение на ее вершину не увенчалась успехом. Ему удалось подняться лишь до высоты 5000 м.
Причиной своей неудачи Мерцбахер считал исключительно неблагоприятные условия погоды и снега высокогорного Тянь-шаня, особенно опасные в отношении лавин, а также и отсутствие хорошо подготовленных носильщиков. Позже, в результате своих исследований (1903 г.), Мерцбахер пришел к выводу, что не Хан-Тенгри, а виденная им из Баянкольской долины могучая вершина Мраморной стены является центральным узлом хребтов. По схеме, составленной Мерцбахером, от Мраморной стены веерообразно во все направления расходятся горные хребты центрального Тянь-шаня. С тех пор это положение стало общепринятым. При описании орографии массива Хан-тенгри до самых последних лет основывались на исследованиях Мерцбахера.
В 1935 г. советские альпинисты под руководством Э.С. Левина предприняли попытку покорить вершину Мраморной стены. Группа достигла высоты 5000-5300 м, но лавина, частично засыпавшая палатки на склоне, вынудила альпинистов отступить.
Наша экспедиция 1946 г. поставила себе задачу совершить восхождение на пик Мраморной стены, уточнить и пополнить сведения по орографии и оледенению района.
В экспедиции приняли участие десять московских альпинистов: член-корреспондент Академии медицинских наук проф. А.А. Летавет — начальник экспедиции, архитектор В.Ф. Гусев, инженер И.С. Дайбог, доцент А.И. Иванов, архитектор А.С. Мухин, инженер В.С. Науменко, инженер В.И. Никольский, географ Е.В. Тимашев, инженер С.Г. Успенский и врач экспедиции — профессор Н.А. Федоров. Экспедиция располагала всем необходимым снаряжением. Большое внимание было уделено мерам, оберегающим от обморожений, столь частых в суровых климатических условиях Тянь-шаня. Помимо теплых носков были изготовлены подносочники из кроличьего пуха и взяты валенки. Экспедиция имела с собой также необходимые измерительные приборы, в том числе высотомеры со шкалой до 8000 м.
25 июля экспедиция выехала из Москвы. Около 4400 км отделяли цель поездки — Мраморную стену — oт нашей столицы.
10 августа, пройдя живописное Баянкольское ущелье с его сочными лугами, зарослями стройной тяньшанской ели, громадным горным завалом Кескен-таш и редким видом Хан-тенгри — гигантским белоснежным клыком, выделяющимся на фоне синего континентального неба и зеленой рамы долины, мы, наконец, достигли истоков реки и разгрузили караван близ языка ледника. Здесь, на правой береговой морене, среди скудных трав и кустарничков, на фоне Мраморной стены, примерно в 9 км от нее, был расположен наш Базовый лагерь.
Схема района Мраморной стены.
Черными треугольниками с номерами 1-6 обозначены лагери на пути
восхождения от 3250 до 6146 м.
Высота Базового лагеря около 3250 м над уровнем моря, высота вершины Мраморной стены около 6150 м. Мы настороженно рассматривали горную крепость. По сравнению с восхождениями в Альпах, на Алтае и Кавказе подъем на высоты более 6000 м предъявляет повышенные требования в отношении выносливости, здоровья и моральной стойкости альпиниста. Нужна повышенная способность переносить низкие отрицательные температуры при жестоких ветрах на таких высотах. Кроме того, помимо серьезных технических трудностей — преодоления крутых лавиноопасных склонов, скальных участков и снежных карнизов, — восхождение на Мраморную стену весьма осложняется неустойчивой погодой района.
Прежде чем решить вопрос о пути и плане штурма пика, была произведена всесторонняя разведка. Вначале было совершено шесть подъемов на ледник, седловины и вершины высотой до 4700 м. Они дали нам предварительное знакомство с рельефом района Мраморной стены, ее скульптурой от подошвы до вершины и позволили наметить возможные пути ее покорения. На высоте 3950 м был установлен Нижний лагерь. Он стал опорным пунктом наших разведок и исходным местом начала штурма пика Мраморной стены.
Лагерь находился между правой береговой мореной ледника Мраморной стены и коренным склоном долины. Четыре палатки разместились вокруг характерного большого камня на наклонной площадке конуса выноса. Разрозненные дерновинки травы с эдельвейсами и другими альпийскими цветами, журчащий ручеек, замерзающий на ночь, свист сурка, обитавшего неподалеку на склоне, редкие стайки горных индеек, с клекотом и с перебежками пролетающих вдоль южного склона, оживляли наш лагерь. Правда, в полуденные часы при солнце нам отравляли жизнь непрестанные атаки слепней. Совершенно иная картина открывалась на северных склонах Сарыджасского хребта. Здесь на высоте, значительно меньшей, чем наш лагерь, жизнь отсутствовала: почти сплошной покров фирна и снега одевал склоны от поверхности ледника до гребней водоразделов.
В Нижний лагерь мы перенесли на своих плечах из базового лагеря снаряжение, продовольствие и дрова.
Подъем из Нижнего лагеря (3950 м) и до вершины пика Мраморной стены (6146 м) разделялся на две неравные части. Верхняя, более короткая, часть имела единственный естественный путь: крутое северное ребро пика Мраморной стены. Начинаясь на высоте около 5100 м оно, чередующимися участками скал и снега, выводило непосредственно на вершину. Значительно более разнохарактерной и трудной для выбора пути выглядела ниж¬няя часть вершины. Крутыми ледопадами и фирновыми склонами, изборожденными многометровыми сбросами и трещинами, спадала она от северного ребра к верховьям ветвей ледника Мраморной стены. Местами острые гребни скал прорывали покров фирна, с них нависали мощные снежные карнизы. Именно в этой, нижней, части вершины и вынуждены были отступить предыдущие восходители.
Из Нижнего лагеря мы проделали пять разведочных маршрутов, позволивших установить путь к вершине.
Одна из разведок была предпринята на пик Кругозор группой в составе А.А. Летавета, Е.В. Тимашева, С.Г. Успенского и Н.А. Федорова. Эта вершина высотой в 4700 м оказалась исключительно удобным панорамным пунктом. Отсюда отчетливо просматривались все варианты пути. Во всем величии высился северный склон восточной части Сарыджасского хребта от пика Мраморной стены до пика Семенова. Эта грандиозная стена от подножия до гребня почти сплошь закована фирном и льдом.
Альпинистская разведка достигла вершины Кругозор (4700 м). С этого панорамного пункта можно было избрать путь к цели экспедиции — вершине пика Мраморной стены. На заднем плане пик Семенова (5816 м). Слева направо: Е.В. Тимашев, С.Г. Успенский, проф. Н.А. Федоров (Фото А. Летавета)
По трем возможным вариантам — центральному ледопаду, восточному гребню и северо-западному отрогу — была произведена разведка нижней части вершины. Все три пути выводили к основанию северного ребра, и каждый из них был разрешением вполне самостоятельной сложной альпинистской задачи.
Разведку восточного варианта провела группа в составе В.С. Науменко (руководитель), Е.В. Тимашева, А.С. Мухина и В.Ф. Гусева. Выполняя разведку, группа совершила восхождение на вершину Узловая (5070 м), высказав предположение, что этот длинный и утомительный путь является возможным вариантом подхода к северному ребру.
Спускаясь с Узловой, В.С. Науменко неожиданно нашел на маленькой пологой площадке скального гребня узкую металлическую полоску с проволочной петелькой на конце. Такая полоска остается после вскрытия ключиком консервной банки. Подобная находка на гребне, ведущем к вершине на высоте 4800 м, могла быть только следом восходителя. До нас по этому восточному гребню поднимался лишь единственный исследователь — Мерцбахер. Это было 44 года назад!
Двухсуточную разведку ледопада центральной ветви ледника Мраморной стены провела группа в составе В.Ф. Гусева (руководитель), А.С. Мухина, В.И. Никольского. Группа достигла подножия северного ребра, а обратный спуск проделала через пик Пограничник (5250 м) по его северо-западному гребню. Технические трудности этого маршрута показали нецелесообразность штурма большой группой по этому пути.
Двухдневную разведку северо-западного варианта до высоты 5000 м выполнила группа в составе В.С. Науменко (руководитель), И.С. Дайбога, А.И. Иванова. Этот путь оказался технически также слишком сложным, так как заставил бы нас израсходовать много сил еще на подходе к северному ребру.
А.А. Летавет и С.Г. Успенский, поднявшись по левому склону ледника Мраморной стены до высоты 4560 м, имели возможность видеть подъем к северному ребру с запада. Они пришли к заключению, что для большой группы с тяжелым грузом начинать восхождение на пик Мраморной стены по этому пути весьма трудно.
Семь суток тяжелой альпинистской работы потребовала разведка, но зато теперь после сопоставления всех данных можно было вынести определенное решение о пути восхождения. Проделанные подъемы позволили участникам войти в хорошую спортивную форму и аккли-матизироваться для шестикилометровой высоты.
Наступал решающий период работы экспедиции. 22 августа мы обсудили итоги разведок и избрали восточный вариант; наметили план и сроки штурма, промежуточные лагери, разрешили вопросы питания, снаряжения, сигнализации. Проф. Н.А. Федоров тщательно исследовал физическое состояние каждого участника. После этого мы разбились на связки. Следующий день был выделен для подготовки к восхождению и для отдыха.
Член-корреспондент Академии медицинских наук Август Андреевич Летавет
руководил 10 высотными экспедициями на Тянь-шань и Памир.
Ученому присвоено звание заслуженного мастера спорта. (Фото М. Наппельбаума)
Вид с вершины Кругозор (4700 м) на северные склоны восточной части Сарыджасского хребта (Фото Е. Тимашева)
24 августа начался штурм вершины Мраморной стены, занявший двенадцать дней (дальше из дневника Е.Тимашева – авт.).
В семь часов утра 24 августа все десять участников экспедиции выступили из Нижнего лагеря (3950 м) вверх по восточному гребню. За плечами в рюкзаках уложены палатки, спальные мешки, теплое белье, на семь суток продуктов и горючего (сухой спирт), кухни «Мета», молотки, крючья, альпийские веревки, сигнальные ракеты, медикаменты, приборы, лопаты. Каждый из нас несет от 24 до 30 кг груза. Для связи с внешним миром в Нижнем лагере остались два человека с радиостанцией.
После десяти часов тяжелого подъема, на котором короткие отрезки пути требовали скалолазания, пришлось остановиться на ночлег перед последним крутым склоном, ведущим к вершине Узловая (5070 м). Сильная усталость большинства участников, вызванная чрезмерным для такого маршрута весом рюкзаков, заставила нас остановиться здесь. Впереди же предстояло набрать около 200 м относительной высоты по крутому склону с участками рыхлого сыпучего снега. Это требовало значительного напряжения сил и полутора-двух часов подъема. День уже клонился к вечеру. Погода портилась. Поэтому, выровняв площадки сланцевыми плитами, мы установили палатки на гребне. Высота нашего вынужденного лагеря была 4850 м. Так, за первый день штурма нам удалось набрать около тысячи метров высоты. Это было некоторым недовыполнением намеченного плана.
Вечером разразилась бесснежная буря2. Температура снизилась до 6° мороза. Ночью пришлось дважды вылезать из палаток, чтобы укрепить камнями растяжки.
25 августа после полудня ветер утих. Туман окутал лагерь. Пошел снег. Пришлось выжидать погоду, оставаясь на этом же бивуаке. Вторую ночь спали скверно. Мерзли. Донимал западный ветер.
26 августа к 11 часам утра погода позволила выйти вверх. Настоящим испытанием наших нервов были участки сыпучего снега на склоне вершины Узловой. Подъем на каждый метр высоты превращался в изнурительную и, казалось, бесплодную борьбу. При каждом шаге снег, как сухой песок, осыпался из-под ступни, лишая ее опоры. Без конца утрамбовываешь очередную ступеньку, чтобы без толчков, «не дыша», приподнять на нее свое тело с тридцатикилограммовым рюкзаком на спине, но слышишь опять зловещий шелест и снова беспомощно съезжаешь вместе со всей снежной массой на 1-2 м ниже достигнутой точки. С отчаянием и злостью, по пояс в снегу, смотришь вверх на обнаженные от снега скалы и, стиснув зубы, опять начинаешь этот Сизифов труд.
К 13 часам мы все-таки поднялись на вершину Узловую (5070 м). Здесь на снегу я нашел бабочку и шмеля, занесенных на эту высоту теплым восходящим потоком воздуха из нижней части долины. Рассматривая шмеля, я положил его на ладонь. Неожиданно, вероятно; согревшись, он задвигал лапками и стал ползать. В это время сильно грело солнце, и термометр показывал температуру воздуха + 4°.
Тем временем связка — В. Гусев, А. Мухин и В. Никольский, — шедшая первой, уверенно проложила путь по карнизам снежного гребня, проходящего метров на 800 над верховьем восточной ветви ледника Мраморной стены. По их следам остальные спокойно и легко прошли опасный участок. Спустившись на седловину, мы сделали короткий отдых и подкрепились глюкозой и сушеными фруктами. Дальнейший подъем на пик Пограничник (5250 м) дался нелегко. Изнурял вес рюкзаков, а главное нас заставил подолгу топтаться на месте глубокий сыпучий снег.
Спуск с вершины шел сначала по скалам, а затем по довольно пологому широкому снежному гребню. Перевалив таким образом через пик Пограничник, мы примерно в 15 часов подошли к началу северного ребра пика Мраморной стены.
Итак, нижняя часть вершины была пройдена! Здесь, на восточном склоне северного ребра, на высоте 5100 м мы вырыли в снегу ниши, сложили кругом из брусков фирна стенки высотой в метр для защиты от сильного западного ветра. В этих укрытиях и были установлены четыре маленькие высокогорные палатки. Это был наш Основной лагерь на высоте 5100 м . В нем, ожидая ушедших на вершину, прожили семь суток три альпиниста: проф. А.А. Летавет, врач экспедиции — проф. Н.А. Федоров и инженер С.Г. Успенский. С ними оставался аварийный запас продовольствия, снаряжения и медикаментов.
27 августа в восемь часов утра штурмовая группа с облегченными рюкзаками начала подъем по северному ребру пика Мраморной стены. Движемся тремя связками: В. Гусев, А. Мухин и В. Никольский, А. Иванов и И. Дайбог, В. Науменко и Е. Тимашев.
Яркое солнце. Снег слепит глаза. Для защиты лиц от ожогов одни из нас намазались специальной белой мазью, другие закрылись шторками из марли. На руках варежки. На ногах подвязаны десятизубые кошки. Я надел валенки, а ботинки несу в рюкзаке.
Глубоко внизу сползает на север ледник Мраморной стены. На востоке змеится ледник Укур, ограниченный с юга величавыми исполинами хребта Халык-тау, на западе пока еще господствует над нами громада купола пика Семенова (5816 м).
Первая половина северного ребра поднимается тремя большими ступенями. Крутизна склона отдельных участков ступеней достигает 45-50°. Преодолеваем их на кошках. Третья ступень протяжением около 250 м оказывается наиболее трудной. Из-за крутизны склона на скальном основании лежит только тонкий слой снега, едва удерживающего вес тела. Нужна большая внимательность, четкое и равномерное движение с попеременной страховкой веревкой, чтобы без срывов преодолеть крутой склон, неся большой тяжелый рюкзак за плечами. Высота 5640 м. Резкий, короткий крик птицы где-то над нами прорвал тишину. Закрепляемся на склоне. Смотрим вверх. Наверху кружит стайка блестяще черных, красноклювых птиц величиной с крупную галку. Это клушицы. Мы насчитали их дюжину.
Во второй половине дня погода резко испортилась. С запада подул сильный ветер. Внизу по ущельям поползли клочья кучевых облаков. Над нами мчатся бесформенные облака. Прорывающиеся лучи заходящего солнца фантастическим светом озаряют волнующееся море облаков, провалы долин и ледяные нагромождения на склонах хребтов. Температура падает: Сильно мерзнут пальцы рук и ног, а впереди нас ждет скальный «жандарм», для преодоления которого нужны послушные и чуткие пальцы.
Поэтому на гребне северного ребра на высоте 5920 м мы разбиваем промежуточный лагерь . С трудом удается создать подобие горизонтальных площадок, чтобы установить палатки. От усилий, затраченных на выцарапывание ледорубом щебенки, скованной льдом, и на укладку больших камней для выравнивания площадки, темнеет в глазах. Растяжки палаток укрепляем на крючьях, забиваемых в трещины скал. Двигаемся с большим трудом. Ведь за этот день мы затратили много сил и энергии, но зато сумели набрать более 800 м высоты. Теперь каждым овладело одно желание: укрыться от леденящего западного ветра и поскорее залечь в спальный мешок. В палатке приходится тоскливо ждать, пока в кухне «Мета» растопится очередная порция снега, на-копится и согреется вода для чая.
28 августа. Восемь часов утра. Ясное небо. Солнце. Умеренный западный ветер. Температура воздуха — 11°. Идет уже пятый день штурма. Из-за утреннего холода мы вышли лишь около 9 часов. Подошли к почти отвесным скалам «жандарма». На востоке и на западе скалы гребня переходят в очень крутые снежные склоны, на многие сотни метров спадающие к ледникам. Снежный покров их изорван трещинами, покрыт фирном, переходящим в сбросы. Обходить гребень по этим склонам с тяжелыми рюкзаками слишком большой риск. Пришлось преодолевать скалы. Мы нашли узкую расщелину — камин, вертикально выводящий на небольшой уступ. Без рюкзака мне удалось подняться по камину, преодолеть очень крутой участок запорошенных снегом сыпучих скал и достичь уступа. На нем я вбил в трещину крюк для страховки и спустил товарищам две связанные тридцатиметровые веревки.
Дальнейший подъем по заснеженным светло-желтым мраморизоранным известнякам снова потребовал большого напряжения. По форме своего выветривания, тонкими ломкими пластиночками, эти известняки напоминают сланцы, от прикосновения они обламываются, осыпаются, не выдерживая веса тела. Порода настолько разрушена, что нельзя использовать крюки для страховки. Двигаемся попеременно, очень медленно, почти вплотную друг к другу, Приходится подниматься плавно и постепенно, как бы «переливая», распределять вес своего тела минимум на три точки опоры и при этом быть готовым внезапно лишиться одной из них.
Усилия, затраченные на преодоление скальных участков, рюкзак, напоминавший о неумолимом действии силы тяжести, влияние разреженного воздуха дают себя знать. Подниматься все труднее. Короткий отдых. Подкрепляемся сахаром, сушеными фруктами. Оцениваем уходящий ввысь последний отрезок гребня и с радостью видим, что до вершины остается только крутой снежный подъем не более ста метров. Желание поскорее перейти грань, за которой мы увидим пирамиду Хан-тенгри, гонит прочь усталость. Смотрим вниз. Медленно, равномерным темпом, две остальные связки — тройка и двойка — уверенно поднимаются за нами. Окидываем взором горизонт. Выше кучевых облаков приближаются с запада отдельные перистые облачка, предвестники непогоды. Задерживаться нельзя. Продолжаем подъем. Последние метры, последний шаг кверху, и наша двойка, сделав несколько шагов по вершинной площадке, останавливается как зачарованная.
Трудно описать всю мощь и величавую красоту высокогорного царства. Гордость победы заставила нас забыть все трудности многодневного штурма. Вершина взята! 28 августа 1946 г. в 15 часов семь советских альпинистов — В.С. Науменко, Е.В. Тимашев, В.Ф. Гусев, В.И. Никольский, A.С. Мухин, А.И. Иванов и И.С. Дайбог — совершили первое восхождение на вершину Мраморной стены.
Прибор показывал высоту 6150 м. Температура воздуха — 4°. Солнце, небольшая облачность. Умеренный западный ветер. Вершина Мраморной стены представляет собой наклоненную на северо-запад неровную площадку, размером 12х20 м; с южной стороны выступают скалы, светло-желтые мраморизованные известняки. На северо-запад и северо-восток к Баянкольской долине и леднику Укур вершина резко обрывается; на юго-запад отходит относительно пологий спад к леднику Северный Иныльчек. На юго-востоке видна седловина, за которой продолжается гребень Меридионального хребта.
Первое, что поражает при наблюдении с вершины Мраморной стены, это резкое, контрастное различие в рельефе между южной и северной половинами кругозора. В южной половине изумляет заполнение всего видимого пространства сравнительно немногими, но необычайно крупными формами горных масс; резкая смена относительных высот на коротких горизонтальных расстояниях. При абсолютной высоте в 6000-7000 м вершины монолитных хребтов превышают дно впадин между хребтами более чем на 2000 м. Поражает обилие льда и снега, сплошным мощным покровом одевающих все видимое пространство.
В северной же половине горизонта наблюдается резкое снижение общего уровня абсолютных высот вершин большой ступенью (около 2500 м). Характерны мелкие, сравнительно с южной стороной горизонта, хотя и резкие, альпийские формы рельефа; близ верхнего уровня вершин наблюдаются многочисленные, длинные, с невысокими стенками кары, на плоских днищах которых лежат короткие ледники с явными следами угасания. Бросалась в глаза и ничтожность оледенения северной половины горизонта по сравнению с южной частью горизонта. Весь район Мраморной стены представляется громадным цирком, почти котловиной с единственным выходом на север, по долине р. Сары-гойноу.
Естественно, что главное наше внимание заняла панорама, открывшаяся на юг. Прямо, перед нами крупным передним планом протянулась с востока на запад восточная, наиболее мощная часть хребта Сталина. Здесь, в 11 км к юго-западу от вершины Мраморной стены, во всей своей мощи высится легендарный пик Хан-тенгри, на вершине которого побывали три группы советских альпинистов. Он виден нам весь от подошвы до вершины, почти на 2500 м по вертикали. К западу от него пик Чапаева (6120 м), также покоренный советскими альпинистами в 1937 г., и далее на запад пик Максима Горького (6050 м), еще ожидающий своих победителей.
Уверенно и вместе с тем осторожно надо преодолеть снежный карниз, нависший при выходе на северо-западный гребень пика Мраморной стены
(Фото В. Науменко)
Восточным соседом «Властелина неба» стоит ориги¬нальная массивная двуглавая вершина (6650 м), похожая на громадный шатер. У подножия Хан-тенгри виднеется часть пологой белоснежной поверхности ледника Северный Иныльчек. От вершины Мраморной стены снежный склон несколькими террасами постепенно снижается к верховью Северного Иныльчека. Если бы не громадные по длине и ширине трещины, то подъем на Мраморную стену с ледника Северный Иныльчек, вероятно, не представлял бы больших затруднений.
С особым волнением смотрел на Хан-тенгри и Северный Иныльчек В.Ф. Гусев. 15 лет назад — в 1931 г. — он и Г.П. Суходольский с двумя их спутниками стояли там внизу у подошвы «Властелина неба». Они были первыми людьми, которые сумели преодолеть на надувной лодке такое препятствие, как любопытнейшее озеро Мерцбахера, затопившее устье долины Северного Иныльчека. Они сумели пройти весь неведомый тогда ледник с дерзновенной мечтой взойти на Хан-тенгри. Г.П. Суходольский с товарищем совершили замечательный по смелости и трудности подъем на восточное плечо Хан-тенгри. По скромности участников эти достижения пионеров советского альпинизма остались мало известными нашим спортсменам и географам.
Глядя вниз на Северный Иныльчек, В.Ф. Гусев рассказывал: «Пройдя несколько выше подножия Хан-тенгри, мы наблюдали интересное явление: твердая ледяная корка в пониженной части снежного поля под тяжестью тела внезапно оседала, и ноги оказывались в воде. Приходилось искать опору. Но даже, найдя участок прочно державшегося фирна, наподобие кочки в болоте, мы (через несколько шагов снова погружались по щиколотку в ледяную воду. Это явление мы назвали тогда «ледниковым болотом».
Во время рассказа В. Гусева облака стали закрывать Хан-тенгри, и я поспешил занести в записную книжку наблюдения над хребтом Сталина. На заднем плане, за вершинами Шатер и Хан-тенгри, в вырезе седловин хребта Сталина виднелись склоны хребта Кок-шаал-тау. Однако пик Победы и другие, самые высокие вершины этого хребта были скрыты в облачной толще. На юго-восток кругозор закрывал гребень видимого отрезка Меридионального хребта, который от седловины за вершиной Мраморной стены уходил ввысь и заканчивался крупной куполообразной вершиной. Этой вершине мы дали название «100 лет ВГО», в честь исполнившегося в 1945 г. столетия со дня основания Всесоюзного (в прошлом Русского) Географического общества, так много сделавшего для исследования Центрального Тянь-шаня.
Пик «100 лет РГО» превышает вершину Мраморной стены метров на триста и отстоит от нее примерно в двух километрах.
По намеченному плану после покорения вершины Мраморной стены мы предполагали продвинуться по гребню Меридионального хребта, чтобы совершить восхождение на пик «100 лет РГО». Можно было ожидать, что с его вершины открывается более широкий кругозор, и это позволит нам произвести новые наблюдения: увидеть продолжение Меридионального хребта, а также наиболее высокую часть хребта Кок-шаал-тау, где высится пик Победы.
Поэтому на снежной площадке вершины Мраморной стены был организован лагерь, чтобы на следующий день начать подъем на пик «100 лет ВГО».
Вечером, как и каждый день, в условленный час, теперь уже с вершины Мраморной стены, мы выстрелили сигнальную ракету. Где-то в глубине прочертила вверх короткую светящуюся дугу ответная ракета из Нижнего лагеря (3950 м), а затем вспыхнула и ракета из Основного лагеря (5100 м), в котором находились проф. А.А. Летавет, проф. Н.А. Федоров и инженер С.Г. Успенский.
Ночью разразился шторм. Казалось, что ветер пытается сбросить нас с Мраморной стены за то, что мы осмелились остаться ночевать на ее вершине. Только тяжесть наших тел удерживала палатки, иначе их в не-сколько минут сорвало бы с растяжек. Минутное затишье сменяется новой воздушной волной. Вначале, где-то вдалеке, в ущелье ледника Северный Иныльчек слышен неясный шум, напоминающий гул артиллерийской подготовки. Затем рокот и вой нарастают. Съежившись в спальных мешках, прижавшись друг к другу, мы ждем. И вот удар шквала обрушивается на наш лагерь. Мы в воздушном водовороте, в самом центре вихря. Полотнища палатки трепещут, затем плотно обволакивают нас, давят все сильнее. Неужели сорвало растяжки? Внезапно с оглушительным треском, как от выстрела, палатка вдруг превращается в шар и несколько секунд держится раздутой до предела — ткань вот-вот лопнет. Но новый удар воздушной волны обрушивается, теперь уже сбоку. Стенка палатки легла на меня, и я чувствую, как леденящий холод охватывает все тело, проникая сквозь пуховый спальный мешок, плотный штормовой костюм, толстую шерстяную куртку, рубашку, два свитера, нижнее шерстяное белье. Вся эта одежда не спасает от ветра. Я начинаю коченеть. Ноги в шерстяных носках и валенках теряют чувствительность. Спасаясь, я подкладываю их под Науменко. В этот момент удар воздушной волны обрушивается с его стороны. Теперь холод охватывает Науменко. Тем временем я несколько прихожу в себя.
Так прошла вся ночь. 29 августа. Утро. Воздушная буря продолжается. По вершине со зловещим шелестом мчится поземка. На Меридиональном хребте сдуваемая снежная пыль дер¬жится в воздухе многометровым флагом у восточного края гребня. Температура воздуха в 9 часов утра поднялась лишь до — 17°. При таких условиях выход на вершину «100 лег ВГО» грозил немедленным обморожением. Мы укрепили палатки, обнесли их стеной из вырезанных лопатами фирновых брусков. Показания барометра во второй половине дня не обнадеживали. За два часа давление упало с 342,5 до 338,3 мм. Облака окутали лагерь. Всю ночь бушевала вьюга.
30 августа. Утро. Светит солнце. Через дырку палатки видно безоблачное синее небо. Но воздушный океан свирепствует. Вечером опять буран. Крайне трудно заставить себя вылезти из теплого спального мешка наружу, в пургу, отойти на 8-10 шагов от палаток, чтобы в условный час выстрелить сигнальную ракету. Но каждый вечер это мужественно проделывал А. Иванов. Мы нетерпеливо ждем в палатках, когда он крикнет: «Ура! Ответили!». Но сегодня после выстрела из ракетницы он непривычно долго молчал. «Ну что, Толя, видишь ответ?» Мучительно прошло три... пять минут. Он самоотверженно ждал на леденящем ветре. Ответа не было. Залепленный снегом, закоченевший А. Иванов с трудом залез в палатку. Надеемся, что внизу все и порядке. Вероятно, свет ответных ракет не смог проникнуть сквозь густую облачность и пургу.
31 августа. Снова условия погоды таковы, что выходить на пик нельзя. А. Иванов, И. Дайбог и В. Никольский предложили, пользуясь некоторым затишьем, спуститься в лагерь «5100» у подножия северного ребра, оставив нам свою долю продуктов и горючего. Может быть, это даст возможность остающимся на вершине Мраморной стены еще двое суток выжидать хорошей погоды и облегчит восхождение.
Предложение было принято. В 13 часов товарищам удалось начать спуск, и в тот же день они достигли Основного лагеря.
Однако погода после некоторого затишья снова начала портиться. Воздушная буря в первой половине дня сменилась после полудня метелью. Минимальная температура ночью была — 25°. Днем в палатке она не поднималась выше — 13°. Несмотря на плотную застежку палаток, пылевидный снег пробивался и засыпал все внутри. Пуховые спальные мешки отсырели. Контрольный срок возвращения на исходе, продукты, горючее — иссякали. А после пассивного пятисуточного пребывания на высоте более 6 000 м мы сильно ослабли. Надежд на улучшение погоды нет.
2 сентября. Несмотря на туман и ветер, мы решили начать спуск. В юго-восточной части вершины Мраморной стены, на скалах, обращенных к леднику Северный Иныльчек, мы сложили тур, вложили в него записку с датой и именами первовосходителей, установили красный флаг, взяли образцы горной породы.
Используя первый просвет, около 15 часов 2 сентября, с трудом собрав заскорузлое or мороза снаряжение, мы начали спуск. Было решено для обхода сложных пред¬вершинных скал спускаться новым путем: по восточному склону, с последующим выходом на ребро, по пути подъема.
По крутому снежному склону, лавируя среди фирнопадов и трещин, мы спустились на 300 м. Это заняло около двух часов. Часто приходилось останавливаться, дожидаясь хотя бы минутного прояснения. Легко было потерять ориентировку в мелькающих космах облаков, в просвете которых появлялись провалы долин, неузнаваемые хребты и отроги, пятна черных скал, бугры и срезы снежных нагромождений на склоне.
Чтобы снова выйти на северное ребро, нужно было свернуть влево, найти спуск в широкий желоб, опасный в отношении лавин и камнепадов, и пересечь его. К своей радости, при спуске в желоб мы нашли воткнутые в снег красные флажки, которыми тройка А. Иванова, спустившаяся 31 августа, заботливо промаркировала путь.
После желоба пришлось проделать трудный, опасный траверс крутого склона, на котором снежные участки перемежались с узкими скальными гребешками и желобками, слегка прикрытыми снегом. Траверс протяжением около 350 м проходил на высоте более 1000 м над поверхностью ледника. Для нас, уже сильно ослабленных борьбой за вершину и многодневным изнурительным лежанием на высоте более 6000 м, с тяжелым от влаги снаряжением и постоянно мерзнущими руками и ногами, этот траверс дался с большим напряжением. Потребовалось собрать всю свою волю и выдержку, чтобы сохранить необходимую для пересечения такого склона непрерывную бдительность, верность движений и четкость работы с веревкой. Наконец, мы вышли на северное ребро ниже скального «жандарма», который преодолевали по камину.
Внезапно закружившая пурга сплошь залепила нас снегом, закрыв все окружающее. Пришлось ставить палатки и задержаться на вынужденную ночевку на высоте 5830 м. На следующий день только с полудня удалось продолжить спуск по ребру по пути подъема. 3 сентября к 17 часам мы подошли к Основному лагерю у подножия северного ребра (5100 м), где нас радостно встретили товарищи. 4 сентября мы спустились, в «Нижний лагерь» (3950 м), 5 сентября — в Базовый лагерь (3250 м), а 9 сентября были уже на высоте 780 м, отдыхая под яблонями в саду столицы Казахстана — Алма-Ата.
НЕКОТОРЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕДИЦИИ
1. Советскими альпинистами покорена одна из выдающихся вершин центрального Тянь-шаня — пик Мраморной стены (6146 м).
На основании материалов нашей экспедиции Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР классифицировал первовосхождение на пик Мраморной стены как V-A категорию трудности и наградил альпинистов дипломами.
Это первовосхождение является новым серьезным достижением советских альпинистов, добившихся его в исключительно неблагоприятных метеорологических условиях.
2. Уточнена орография массива Хан-тенгри. При характеристике орографического строения массива Хан-тенгри обычно указывается на его «радиальное» или «веерообразное» расчленение (И.С. Щукин, С.В. Калесник). При этом узловой точкой, от которой расходятся главнейшие хребты, принимается или пик Хан-тенгри, или лик Мраморной стены, а самое последнее сообщение неправильно приписывает пику Победы роль главной вершины Тянь-шаня, к которой «сходятся многочисленные отроги хребтов и главные их цепи» (В.И. Рацек)
3.Сопоставление основных материалов советских альпинистских и научных экспедиций, а также наши наблюдения в массиве Хан-Тенгри (1937 и 1946 гг.) дают основание сделать следующие выводы.
Пики — Хан-тенгри, Мраморной стены, Победы — не являются узловой точкой, от которой «лучеобразно» расходились бы все хребты. В массиве Хан-тенгри такой вершины, которая играла бы роль «центрального» узла главных хребтов Тянь-шаня, не существует. Орографическую основу центральной части массива Хан-тенгри образуют пять широтных хребтов, связующий их Меридиональный хребет и хребет Терскей Алатау.
Советские альпинисты завершили покорение пика Мраморной стены на Тянь-шане. С вершины была заснята редкая панорама района Хан-тенгри с севера (Фото В. Науменко)
Самым существенным орографическим элементом массива Хан-тенгри является Меридиональный хребет с абсолютными высотами вершин от 4000 до 6800 м, отчетливо выраженными в рельефе на протяжении более 50 км. Интересно, что стержень этого хребта имеет четко меридиональное направление (первая новая, интересная особенность массива Хан-тенгри и всего Тянь-шаня). От Меридионального хребта, почти под прямыми углами (вторая новая особенность), на расстоянии нескольких километров друг от друга отходят наиболее высокие хребты Тянь-шаня: Сары-джас, Сталина, Кок-шаал-тау — на запад; Северный и Халык-тау — на восток.
Эти пять основных хребтов широтного направления вместе со свя-зующим их Меридиональным хребтом составляют орографический костяк массива Хан-тенгри. Как третью, новую особенность массива Хан-тенгри необходимо указать иное положение главного водораздела, чем отмечалось до сих пор. Массив Хан-тенгри принадлежит двум крупным бессточным водосборам Евразии: озера Балхаш — на севере и реки Тарим — на юге. В результате географических работ украинских научных экспедиций в 1932-1933 гг. полагали, что главным водоразделом Тянь-шаня является один хребет — Кок-шаал-тау (М.А. Демченко, 1935 г. и В.С. Жавжаров, 1935 г.). В настоящее время можно отметить, что в действительности роль главного водораздела в пределах массива Хан-тенгри выполняют короткие отрезки четырех хребтов. Отрезки эти принадлежат второстепенным хребтам района или же второстепенным участкам более крупных хребтов.
Так, центральная часть водораздела выражена небольшим отрезком хребта Сары-джас от пика Мраморной стены до пика Игнатьева (Название присвоено нами в память русского исследователя Тянь-шаня геолога И.В. Игнатьева, открывшего в 1886 г. крупнейший ледник «Небесных гор» — Иныльчек). Западнее пика Игнатьева роль главного водораздела играет на коротком расстоянии хребет Терскей Ала-тау. На восток от пика Мраморной стены водораздел переходит на Меридиональный хребет и направляется на север по участку его резкою снижения до вершины Узловой. От этой вершины главный водораздел по гребню, теперь уже Северного хребта, уходит в восточном направлении.
Таким образом большая часть массива Хан-тенгри принадлежит бассейну р. Тарим; наиболее могучие хребты массива — Кок-шаал-тау, Халык-тау, хребет Сталина и главная часть Меридионального хребта — оказываются к югу от главного водораздела.
3. Наши наблюдения позволяют внести также некоторые изменения и в представления о Баянкольском леднике. Общего ледникового языка для всей области питания в районе Мраморной стены здесь нет. В настоящее время уже не может итти речь о едином Баянкольском леднике, дающем начало р. Баянкол (ее исток называется р. Сары-гойноу). Формирующиеся в «отсеках» северного склона хребта Сары-джас многочисленные ветви ледников объединяются в три ледниковые группы — восточную (ледник Мраморной стены), центральную (за которой мы и сохранили название «Баянкольский ледник») и западную, каждая из которых, объединяя свои ветви, оканчивается коротким (от 300 до 1 200 м) языком. Пространства, на протяжении более 100 м разделяющие концы трех ледников, заполнены нагромождениями свежего моренного материала. Многие ветви, объединяясь, не сливаются полностью в одно общее ледниковое тело, а на значительном протяжении текут почти самостоятельными потоками.
4. Считаем необходимым уточнить вопрос о географических названиях района Мраморной стены. В советской географической литературе и картографических материалах создались путаница и искажения с употреблением названия «Мраморная стена». Так, например, в текстовых и картографических материалах украинских экспедиций 1932-1933 гг. названием «Мраморная стена» стали обозначать не северо-западный обрыв и склон в верховьях Баянкольской долины (бассейн оз. Балхаш), а склоны, принадлежащие совсем другой системе (бассейну р. Тарим). На карте 1 : 500000 (1941 г.) надпись «Мраморная стена» охватывает одновременно склоны верховьев ледников Северный и Южный Иныльчек. Следует принять три самостоятельных названия: а) «Мраморная стена» — скальный обрыв и склон, — характеристика и местоположение которой указаны выше;
б) пик «Мраморной стены» — вершина, непосредственно венчающая собственно Мраморную стену и отделенная седловиной от пика «100 лет ВГО» (До экспедиции 1946 г. пик «100 лет ВГО» именовался пиком Николая Михайловича — название, данное ему Мерцбахером по имени великого князя, «августейшего» покровителя Русского Географического общества. — Авторы (в настоящее время - пик РГО (Русского Географического Общества) - прим. М.Каймирасов)). Пик Мраморной стены расположен в месте стыка хребта Сары-джас с Меридиональным и служит как бы северным форпостом начала самой высокой части последнего;
в) пик «100 лет ВГО» — вершина в Меридиональном хребте между хребтами Сары-джас и Сталина, в верховье ледника Северный Инылычек.
5. Произведенные нашей экспедицией несколько сот фотоснимков ярко показывают природу одного из крупных высокогорных районов нашей Родины.
Отмечая доступность района Мраморной стены в отношении транспорта, мы полагаем, что альпинистскими проблемами, подлежащими очередному разрешению, должны быть — покорение первоклассной вершины «100 лет ВГО», а также пиков Семенова и Баянкольского. Кроме того, исследовательскую альпинистскую задачу, сравнительно несложную, но достаточно интересную, представит переход и описание перевала из района Мраморной стены через хребет Терскей Ала-тау на ледник Семенова (В 1935 г. восемь альпинистов под руководством проф. В. В. Немыцкого, используя лыжи, прошли из района Мраморной стены через хребет Терскей Ала-тау на ледник Семенова и спустились по нему в долину р. Сары-джас. К сожалению, отчет об этом интересном переходе остался неопубликованным. — Авторы). Вся западная половина района Мраморной стены осталась нами непосещенной, и в нашей литературе нет еще никаких ее описаний.
А.А. Летавет, Е.В. Тимашев. 1948г.
На вершине пика Мраморная Стена
(Фото Д.Урубко)